Читать книгу "Мироходцы. Пустота снаружи  - Илья Крымов"

– Они не зажрались ли – из золота строить? – лениво поинтересовался молодой мироходец, разглядывая знамена, что украшали дома и плавно извивались под ласками ветерка. Над запруженной народом площадью проносились стайки цветастых штук, похожих на медуз.

– Они могут себе это позволить. К тому же многие местные не видят в золоте особой ценности – красивое и красивое, не более того. Есть целые миры, созданные из золота. А вон та тройная спиральная башня, видишь? Красивый небоскреб. Его стены выточены из цельного кристаллического массива циголия. Кусочка этого материала размером с яблоко хватит, чтобы полностью питать все системы сверхмощного боевого вакуумного корабля. Дредноута вроде того, что мы грохнули об Мултакар. Очень ценный энергоресурс, а они из него небоскреб построили, просто потому что красиво. И потому что портативная электроника всегда на полную заряжена. И так со многими заметными зданиями. Когда ты настолько богат, само понимание категории ценности чего-либо сильно искажается. Ежегодная сумма приобретенной выгоды всей Оборотной Империи измеряется в числах, которым еще не придуманы названия, так что давай отбросим на время наше удивление и сделаем дело.

Постучавшись в первую попавшуюся дверь, Каос предложил выглянувшему хозяину обмен одной малой камы на пару порций какой-нибудь пищи, все равно какой. Горожанин незамедлительно вынес на порог две аккуратные штуки, похожие на крупные буррито.

– Что ты ему дал? – спросил Мартабах, принюхиваясь к еде.

– Каму же.

– Каму?

– Универсальную единицу ценности, внутриимперскую валюту. Когда в твоей экономике вертится товар из миллиарда миров, очень трудно сопоставлять их ценность относительно друг друга, однако местная система финансов позволяет проявлять гибкость. Кама – это и много, и мало, я обменял кое-что на них, когда мы прибыли. Отсыпать тебе?

Бог смерти безразлично качнул головой и вонзил зубы в угощение.

Вскоре праздная прогулка прервалась появлением рослого субъекта в белой чалме. Кроме головного убора его мускулистое тело скрывала лишь повязка на чреслах, кожа была насыщенно синей, а усы и бородка искрились, как первый снег на солнце. Глаза незнакомца светились, и воздух вокруг них слегка колыхался, словно от невидимого жара.

– Добро пожаловать в Базаар, о светочи сердца моего! – пробасил он. – Имею честь предложить вам услуги скромного перевозчика!

– Странно, что ваш брат не толпится рядом со входом на Треугольный вокзал. Нам нужно в Звездный Рог, сколько возьмешь?

– О, всего семь кам, мед души моей! Довезу быстро, со всеми удобствами, дешевле не найдете!

– Четыре камы.

– Четыре? – с сомнением поморщился синекожий. – Воистину сердце мое обливается кровью от такой жестокости! Шесть кам…

– Три камы.

– Ой-ой! Достопочтенный господин, вы не понимаете принципа работы торга! – воскликнул извозчик.

– Три камы – красная цена этой поездке. По рукам – или ступай искать других клиентов.

Синекожий надул щеки, отчего из ушей его посыпались искры, но затем протянутую руку крепко пожал. Предлагать тур по достопримечательностям он даже и не попытался – понял, что здесь ловить особо нечего.

– Прошу на борт.

В растопыренной пятерне извозчика появился небольшой деревянный поднос, на подносе словно из пустоты возник роскошный коврик, горка пуфиков, подушек и уставленный яствами дастархан с кальяном. Мгновением позже Каос и Мартабах очутились на подушках, а над ними, закрывая полмира, улыбалось лицо синекожего.

– МИ-ИГО-О-ОМ ДО-О-ОМЧУ-У-У, – прогудел он.

Мир шевельнулся, исполинские, подпиравшие небо здания умчались вниз – полет начался.

С другой стороны дастархана появилась гурия, чье тело едва-едва прикрывали золотые цепочки и полупрозрачные ткани. Возникшие в сторонке музыканты начали играть затейливую мелодию, и гурия пустилась в пляс, тряся спелыми прелестями, страстно улыбаясь и бросая томные взгляды.

– Может, ты все-таки пожадничал? Неплохое ведь обслуживание.

– Три камы – самый раз.

– Красиво танцует, и еда хорошая.

– Джинны горазды на иллюзии. Ты на плов особо не налегай, сытость исчезнет, как только мы прибудем на место и расплатимся.

В нескольких местах деревянный поднос стал прозрачным, позволяя пассажирам обозревать город с высоты птичьего полета, но Каос с бо́льшим интересом смотрел наверх – туда, где располагались воздушные магистрали и где десятки тысяч летающих существ и транспортных средств парили над Базааром. Весь крупногабаритный извоз в городе был перемещен в небо, не считая больших подземных поездов. Местами, намного выше транспортных магистралей, виднелись целые летающие кварталы или особняки – обиталище богачей, жаждавших уединения. Они круглосуточно дрейфовали вокруг города, над морем, чтобы не бросать на него тень.

Наземная часть Базаара впечатляла – большие районы, красивый узор улиц, площади, парки, памятники, яркие архитектурные изыски тут и там, но была и другая часть, которая находилась под землей. Весь остров, на котором выстроили город, был пронизан тоннелями и подземными залами, жилыми кавернами, складами, ангарами, офисными муравейниками. При этом на поверхности, за городской чертой, наблюдались горы и джунгли, радостно торжествовала дикая природа.

Через некоторое время мироходцы были высажены на широкой пригожей улице с газонами и большими, богатыми, очень красивыми домами. Получив свои камы, джинн коснулся груди, подбородка, лба, слегка поклонился и исчез.

– Хм… какой же дом? Вон тот, кажется.

Выбранный серым мироходцем особняк имел два этажа высоты, кованые ворота, покрытые перламутром, прекрасный газон с пальмами и стены нежно-персикового цвета. Когда Каос представился в некое подобие домофона, наружу выбежал полный невысокий человек в развевавшемся халате и открыл перед гостями калитку. Они с серым мироходцем обменялись теплыми любезностями, и гости были приглашены внутрь.

– Как идут дела, Зирафи?

– Хорошо, хорошо, дорогой господин Магн! Вашими стараниями все хорошо!

– Знакомься, Мартабах, это Зирафи, сын моего старого доброго друга Шаби-Даби. Зирафи, это мой бывший ученик Мартабах. Так, где отец? Зови его, имею важное дело.

– А вы не знаете? – Проведший гостей в красивую гостиную, уже приказавший накрывать стол абориген замер с удивленным лицом. – Отец на пенсии.

– Старик Шаби-Даби больше не работает? – не поверил Каос.

– Так уже циклов шестнадцать как. Сложил полномочия, передал мне дело, имущество, а сам заявил, что собирается доживать свой век на исторической родине.

Некоторое время халл морщил лоб и ничего не говорил.

– Давненько не заглядывали к нам, господин, – рискнул продолжить Зирафи, – простите.

– Историческая родина?